Мария Алешечкина

Вира ] На форзац ] О чем это я ] Майна ]

Предуведомление читателю:

Мария Алешечкина - профессиональный журналист, родом из Махачкалы (Дагестан), в настоящее время живет и работает в Москве. Являлась активным участником махачкалинской литстудии "Верба", публикуется как в сети, так и в периодических бумажных изданиях. Неоднократно принимала участие в ежегодном Форуме молодых писателей в Липках. При первом, сетевом, знакомстве с ее стихами меня подкупило очарование этой наивной, прозрачной, мистической лирики, полудетский по своей нежности взгляд на мир  с неожиданными проблесками вполне  взрослого юмора - и   симпатию к ее творчеству я сохраняю и по сей день. В сети  Мария Алешечкина представлена на Проза.ру, Стихи.ру, также можно читать ее на Живом Журнале.

 

Здесь он жил на третьем этаже...

У МОРЯ ГОЛУБОГО

ЗАГРАНИЦА

КУЦЕВ

Мне снился синим озером Бискай...

Мне ужасно хочется вписаться...

Мне, как ребенку, что едва...

Бог, чей светлый Дух и в море, и в горах...

Ты возвращаешься домой...

ОГОНЬ

Я орех нашла золотой...

Когда надежно, как пломбир...

 

 

***

Здесь он жил на третьем этаже,
Мой давно заезженный уже,
И вообще уехавший уже,
Здесь он жил на третьем этаже.

Впрочем, как на третьем?... На втором!
Вот что значит - не владеть пером.
Или, может, памятью... о нем.
Надо было выспаться. Хоть днем.

Там мы познакомились. Итог:
Звезды лоз, Сицилии сапог.
Впрочем, летом он расти не мог -
Виноград, коричневый, как смог.

Фото из конверта в полусне:
Странно, странно... айсберг в синеве...
Он похож на бабочку вполне,
Что белеет в море по весне.

Что-то не пойму я ничего...
Может быть, письмо не от него?
Не тревожат айсберги того,
Кто живет в Италии всего...

Третий месяц солнечный потоп,
Дом плывет-качается нон-стоп,
У соседей люстра - целый скоп
Светлячков, я вижу в перископ.

...Видно, был ему не по душе
Старый дом, заезженный уже,
Двухэтажный, в зелени (клише),
Где он жил на третьем этаже.

 

 

У МОРЯ ГОЛУБОГО

 

У моря голубого или края
Морского, где взрываются лучи
Так я жила, всегда его желая
И никогда не в силах получить.

Потом я переехала на небо,
Откуда в море падал белый свет.
И повстречала там святого Глеба,
Вот он мой тихий взлет и свел на нет.

Сказал он мне: "Ты знаешь, не годится
Родиться и, родившись, умереть."
Сказал он: "Хорошо бы возвратиться -
И то, что будет дальше, посмотреть.

Не зря ж у моря синего, у края
Морского, где взрываются лучи,
Он прожил столько лет, тебя желая,
Но до сих пор не в силах получить."

Меня спасли и в лодке откачали,
Фонтаном Каспий хлынул изо рта.
Но это было после, а вначале
Был яркий свет и светлые врата.

У моря голубого или края
Морского, где взрываются лучи -
Так я жила - чего хочу не зная,
Когда меня он все же получил.

Мы обвенчались в церкви на причале,
Где словно день нарциссы во дворе.
Но это было после, а вначале
Шиповник распустился в январе.

  

 

ЗАГРАНИЦА

 

Человек этот - словно сапфир,
Словно капля, дробящая камень.
Я могу с ним уехать в Алжир,
Но должна не касаться руками.

Я могу с ним уехать в Кизляр.
Он в кольце моем будет искриться.
Он мне близок - о, исмалияр -
Только им не могу насладиться.

Он не может никак воплотиться,
Словно где-то проходит граница.

  

КУЦЕВ

 

Как тонкое облако небо весны
Скрывает от наших сердец,
Мы слышим порой, будто дни сочтены,
Что миру приходит конец.

Но все ж из-за слухов - пустых пустяков -
Не станем ходить как в бреду:
Он видел пришельцев из высших веков
На Невском, в каком-то году.

Я верю ему: он чудесен, как сад,
И сердцем, и даже на вид.
Он Ангелов видел, он был в небесах
И знает, о чем говорит.

Когда на любовь не приходит ответ,
Приходят ненастные дни;
Терзать шестьдесят или более лет
Меня обещают они.

Но из-за почтовых моих голубей
Не станем нахмуривать бровь:
Пять раз он любил, раз от разу слабей,
Вот счастье - проходит любовь!

Я верю ему: он прекрасен, как сад,
И сердцем, и даже на вид,
Он Ангелов видел, он был в небесах
И знает, о чем говорит.

Мы слышим порой, что невредно мечтать.
О вечной счастливой любви.
О счастьи. О том, что на век благодать.
О том, что нас любит Равви.

Что станет все краше в юдоли земной
И мир не взорвется войной...
А он говорит, будто все до одной
Исполнятся, все до одной.

Я верю ему: он возлюблен, как сад -
И сердцем, и даже на вид.
Он Ангелов видел, и был в небесах,
И знает, о чем говорит.

  

***

Мне снился синим озером Бискай,
Бескрай, укрывший тишину морскую,
Когда я вдруг услышала: «Вставай,
Твой милый друг нашел себе другую».

И встала я, взяла бутыль с водой,
И с Цезарем старинную монету,
И дух духов, что пахли резедой,
И с тем пустилась странствовать по свету.

И нес пыльцу цветочную Борей
За мною вслед, и осыпал местами.
В Москве дома похожи на зверей,
А в Питере завешаны холстами.

В Дербенте люди в крепости живут –
Forget the age – пробив окошки в стенах.
И отражалось солнце там и тут
На глади волн, цветных и постепенных.

В Финляндии родную слышишь речь
Не чаще, чем рассказы о затменьи,
Но все же лучше тщательно стеречь
Свой чемодан, поставив на ступени.

И как-то ночью мне приснился зал,
Мой бывший милый посредине зала.
«Дас ист харам», - мой милый мне сказал. –
«А что же ты мне раньше не сказала».

Но у меня застрял в гортани слог
И я спешила с милым распрощаться.
…Мне, видно, просто нужен был предлог,
Чтоб больше никогда не возвращаться.

 

 

***

Мне ужасно хочется вписаться
В тот далекий солнечный этюд,
Где мои дворовые двенадцать
Мелом и резиной отдают.

Мы на солнце плавились часами:
Пыльный мяч, кирпичная стена...
И всегда, всегда была над нами
Страшная для взгляда глубина!..

Ни минуты лишней не сидела
Я в своей бетонной конуре:
Мигом сланцы на ноги надела –

И опять скитаюсь по жаре!

И уже почти что краснокожа,
Яростным огнем измождена,
Я была на Маугли похожа
И, как кошка с мусорки, вольна.

Как же это все вдруг поменялось,
Словно вид в машине из окна?
Лишь на карте памяти осталась
Мутновато-желтая страна.

Но и в самой дальней части света
Мне напомнит взрослая жара,
Как в двенадцать лет прекрасно лето
На асфальте грязного двора.

  

***

Мне как ребёнку, что едва
Стоять умеет, кривоногий,
Держась у тумбочки сперва,
Потом у стен ища подмоги –


Мне б до руки Твоей дойти,
Что держит нежно и свободно,
А с ней далёкие пути
Пускай ведут куда угодно.

  

 

***

Бог, чей светлый Дух и в море, и в горах,
Сохрани моих пятнистых черепах,
Сухопутную большую,
И хвостатую морскую,
Сохрани моих пятнистых черепах.

Бог, чей светлый Дух и в небе, и в воде -
Ты следи за черепахами везде,
Пусть ползут они по свету,
Пусть везут они по свету
Звёзды пятен на хитиновом щите.

Говорят, что все сбываются стихи
И слова, что даже нежны и тихи,
Быть велел такому чуду
Бог, чей светлый Дух повсюду,
Это он даёт и голос, и стихи...

 

 

***

Ты возвращаешься домой
В двенадцатом часу.
Включаешь свет. Включаешь газ.
Разогреваешь суп.

Звенят ключи. Кладешь в карман,
Стараясь не шуметь.
Звенит вода – повернут кран,
Наверное, на треть.

Скрепит диван: поела моль
На спинке желтизну.
Ты хочешь вытянуться вдоль,
Готовишься ко сну.

И вдруг – не криком со двора,
А в сердце (слушай сам!)
Звучат слова: «Тебе пора!
В дорогу, Авраам».

 

ОГОНЬ

 

Взмывали в небо всполохи ракет
И освещали карту и обои.
Ты говорил: "На свете смерти нет".
Пришел огонь и все покрыл собою.

Разбей стекло; на верхнем этаже
Туман от пуль. Мы не сдались без боя.
Ты говорил: "Огонь в моей душе!"
Пришел огонь и все покрыл собою.

Стояли тихо клены во дворе -
Их тоже, как и нас с тобою, двое.
Ты говорил: "Скорей!, скорей!, скоре..."
Пришел огонь и все покрыл собою.

Ты выжил. Был ноябрь, и на ветру
Спустя два года - может, и поболе -
Те клены снова сбросили листву.
Огонь ушел, забрав меня - с собою.

 

 

***

Я орех нашла золотой
В изумрудной чащобе сада
И разбить хотела – «Постой!» -
Темный сад мне сказал: «Не надо».

«Это сердце мое: не надо».

Сквозь аркад изумрудных ряд
По песку золотых дорожек
Покидала я темный сад
И орех уносила тоже.

Если сердце – то тем дороже.

И шумела густая высь,
Изгибаясь в тоскливом танце,
Говорила: «О, возвратись!»
И еще: «Останься, останься».

И еще: «Навсегда останься».

 

 

***

Когда надежно, как пломбир,
Зима запорошила кроны,
Манон на терке терла сыр
И посыпала макароны.

Она не знала де Грие,
Он был нисколько ей не нужен,
Она готовила себе
И канарейке ранний ужин.

 


© Мария Алешечкина 2006

Вира ] На форзац ] О чем это я ] Майна ]

Hosted by uCoz