|
Акт 3.Сцена 2. Выход |
|
Тезей,
выходя из тьмы, контужен. Тезей: - Вышел, вот я и вышел от него. Это что, кровь? Ах да, обманная, бычья. Почему я ничего не чувствую… ничего?! Люди – они со мной, я – правильный, я – хороший, я их вывел. Ни одного не потерял. Ничто не понадобилось – и веревка тоже. Глова уже совсем не болит, и земля, земля снова совсем спокойна. Видимо, отец простил их. Видимо, я все сделал верно, а? Не слышу? Молчишь. Ты молчишь, а как мне идти, если не на голос? Это нечестно. Ты оставил меня с ним, а я ждал все время: голоса, жеста, звука, ну хоть чего-нибудь! И не было. Как ты мог? Ты сам хотел, чтобы я пришел сюда, разве нет? Я неправильно понял? Весь мой путь был мифом, ты пошутил, папа? Нет, не может этого быть, я сам чувствовал, как корчилась земля под ногами, будто женщина, что вот-вот родит. А теперь этого нет – она спокойна. Значит, все верно, значит, я не ошибся, и ты доволен. А там что капает? Тоже кровь? Вон там, течет по ступеням? А, показалось. Бычья. Но почему ты оставил меня? Я чуть было не погиб. Мне некому было верить. Эти люди, они так ели друг друга… но это неважно, я же вышел, я же вывел своих. А эта страна – не моя. Что тут поделаешь, если они хотят себе Минотавра? Если им любо так жить? У них есть право выбирать. Я пойду на площадь в Гераклейоне, сознаюсь, что убил Минотавра – что они скажут? Да, я непременно туда пойду. Прежде, чем отплывать, нужно убедиться, что все долги отданы. Пусть люди говорят – им виднее. Я стану слушать. Ну вот, я вышел. Отец молчит – он доволен, люди не хотят себе другого царя, я сохранил своих спутников… важно ли, какими средствами? Кто об этом знает? Вельможи будут сыты, Дедалу вернут ребенка. Я все сделал, или чего-то недостает? Она. Я ее заберу, потому что нельзя же дольше оставаться в этой тюрьме, я ее увезу. Она больше никогда ни о чем не вспомнит, только о хорошем. Сговоренный брак – ее отец умер, ее брат отдал мне ее… ее брат. Она и об этом забудет, бедная. И я об этом забуду тоже. Двое покалеченных – почти что один живой. Мы вылечим друг друга. Она же хотела этой смерти – неужели не поверит? Для ее же блага… Да, к ней я пойду. Кровь высохла – да она и не испугается вида крови. Голова и грудь… во мне такая тишина, что слышны шаги чужих слов, но все не те, которых я жду. Вон свет впереди. Я вышел. Земля, трава, песок, солнце… тепло. Земля мокрая, точно от слез. Я полежу пока, отдохну. Ложится на
землю. |
