|
Сатисфакция на четверочку |
|
Концерт The Rolling Stones, прошедший в Санкт-Петербурге на Дворцовой площади 28 июля 2007 г., начинает обрастать в сети мифами, легендами и эпитетами. Причем, не столько поклонники споспешествуют разрастанию количества мифов, сколько красноречивые журналисты. Читать их легко и приятно. По их словам, «дедушки жгли напалмом», бэк-вокалистка «Роллингов» Лиз Фишер «заткнула за пояс Тину Тернер», Мик Джаггер весьма «сексуально танцевал» с упомянутой вокалисткой, а Кит Ричард «подтвердил грязный имидж группы, вставив в зубы цигарку и сплевывая на сцену на время игры». Хвалили последнего, впрочем, за то, что не путал аккордов. Если позволите, теперь - пара слов очевидца. Начнем с того, что ничего (и никого) такого дедушки не жгли, и даже не дымились. Лиз Фишер, чьи фактурные ляжки могли заткнуть за пояс (неплохая метафора, верно?) любого южно-американского казуара, действительно в вокале была неплоха, но до Тины ей – как от Лондона пешком до Сибири, и то – по дороге придется споткнуться об Арету Франклин. Рассуждения о сексуальности танцев 64-х летнего Джаггера я вообще оставляю в стороне, как несостоятельные, а что касается подтверждения грязного имиджа через курево… вероятно, господин журналист вообще никак не мог себе представить, на что более грязное могут быть способны «Роллинги» в теперешнем ветеранском стаже. Ну, плевал на сцену? А куда прикажете – в VIP-зону? Впрочем, последнее было бы даже забавно… Теперь по порядку. Оговорюсь сразу – «Роллинг Стоунз» никогда не были для меня существенной музыкальной величиной, поэтому и отношение мое к ним слегка предвзято – скажем, как к социо-культурному явлению, которое нельзя обойти вниманием. На сегодняшний день, они являются персонажами паноптикума 60-х – потому что трудно припомнить хоть один еще коллектив, просуществовавший с того периода более долгий срок и явивший собой пример более удачного бизнес-проекта. Кроме того, я испытываю к ним даже некоторого рода симпатию – именно за калибр личностей, потому что воистину, когда шестидесяти(стольки там?)летний уркаган Кит Ричард в прошлом году навернулся головой с пальмы, автоматически отменив часть турне, я только и сказала – гвозди бы делать из этих людей. Такое впечатление, что молодежь шестидесятых принадлежала к иному генотипу, позволившему им потихоньку мутировать в мамонтов – во всех смыслах этого слова. Словом, пока «роллинги» функционируют, на них имело смысл посмотреть. Масштабная реклама «The Bigger Bang», на мой вкус, не вполне соответствовала масштабности и зрелищности концерта. Действительно, была возведена огромная сцена, снабжена внушительным экраном, и Джаггер, надо сказать, умело решил техническую проблему, поставленную еще Маккартни – как показаться на Дворцовой максимальному количеству человек, не спилив для этого Александринскую колонну. Но об этом ниже. А в целом, право, от рекламы концерта того же сэра Маккартни шуму было меньше, а кайфа от концерта больше – хотя это, конечно, очень частное мнение. На разогреве выступил Стив Харли и Cockney Rebel. Это было довольно мило, мелодично, и заняло примерно полчаса. За это время техники успели протестировать аппаратуру и вспомогательные плазменные экраны по бокам сцены – причем, протестировав экраны, они их выключили и демонтировали. Учитывая, что таким образом для обзора бюджетной публике был оставлен только огромный экран над сценой, видимость существенно ухудшилась. Экранов для трансляции явно не хватало. На площади собралось вместо заявленных 30 тыс. человек порядка сорока тысяч, хотя встречалась мне в комментариях цифра и пятьдесят. Среди публики попадались персонажи весьма колоритные – седобородые старцы в кожаных косухах с английскими флагами, и тому подобное. Видимость была довольно посредственной, звук – громкостью явно ниже, чем следовало бы для открытого воздуха, но это объяснялось спецификой местности. «Роллинги» появились на сцене примерно в половине десятого (от заявленного начала концерта сначала в шесть (на билетах), потом – в пол-восьмого), отработали без перерыва практически два часа и скрылись под петарды и овации. Да, вот еще одна журналистская байка – что они ничего не исполнили на бис. Это вранье. Был один скромный выход на бис в две (кажется) песни. После чего они расстреляли оставшиеся фейерверки из пушек за сценой (забавно было бы, если б им ответили орудия с Петропавловки), и концерт завершился. Джаггер, приехавший в Россию впервые, изо всех своих британских сил пытался говорить по-русски. Но, вероятно, оттого, что краткие уроки русского всем шоуменам в Альбионе дает теперь Маккартни, первым открывший эту моду, Джаггер более думал, что говорит по-русски, чем говорил. А, впрочем, доброе слово и от кошки приятно. Следующий их концерт после Петербурга должен был в рамках турне состояться в Хельсинки, и в среде публики сразу возникли предположения, что у Джаггера, вероятно, просто наличествует походный разговорник, содержащий основные фразы по фазам концерта на различных языках мира… Мне понравилось, как он сказал «крассавитссса Лиза Фишер», представляя своих. Тут бы очень органично смотрелся и «кроссавчег» Кит Ричард. Что до остального, то остальное тут на любителя. Фанаты получили отдохновение сердцу, а я же могла бы порадоваться, исполни они хотя бы пять песен образца 65-го года. Из прочего я признала только «Satisfactoin», но на это уникального слуха не требуется. Какой-то драйв, по моим ощущениям, появился только, когда Мик объявил песню памяти Джеймса Брауна. Дуэт Джаггера с Лиз Фишер действительно был хорош – колоритом своего голоса она несколько оживляла его специфический вокал, а что до танцев… так себе танцы, но при большом желании в них, конечно, можно обнаружить аццкую сексуальность. Вышел, кстати, и Кит Ричард к микрофону, спел две песни… в очередной раз поняла, что Кит мне безнадежно симпатичнее Мика – не только потому, что он - жутко мстительный бандит, бивший морду Экслу Роузу, похваляющийся коллекцией засапожников, а потому еще, что петь умеет, и голос у него (прикрывая голову руками от поклонников Джаггера) поприятнее. Но как шоумен Джаггер, конечно – это надо видеть, без вопросов. Скорость его перемещения по сцене вызывает рябь в глазах, а эти жесты-ужимочки, эти ножки иксиком и ручка в бок… колоритен, нет слов. Колоритен. Примерно по истечении двух третей игрового времени «роллинги» поехали… нет, не крышей, скорее, полом. Нет, не тем, а полом сцены. Оказалось, сцена смонтирована таким образом, что часть ее может выезжать вперед длинным языком чуть левее Александринского столпа. Вот только в момент, когда этот крохотный кусочек общего агрегата сдвинулся и пополз в центр площади, я и поняла, какие они все-таки, эти «роллинги», крохотные. И почти огорчилась, сказать честно. То есть, я об этом и раньше догадывалась, когда Джаггер выскочил на второй ярус сцены (там такой специальный балкончик был устроен для его экзерсисов) и заметался из стороны в сторону, а экран давал увеличение от точки его фигуры раз так… в сотню, скажем. Когда они на своем чудо-пятачке техники под навесом, напоминающим пляжный тент, выехали в самый центр площади, с одной стороны, их стало не просто очень плохо видно, а не так плохо, как было, а с другой… нет, я почти поверила, что пляшущие человечки под тентом и есть живые «роллинги», но уж очень потерянными, безобидными и ранимыми они казались на фоне огромной туши оставленной за спиной сцены высотой с Зимний дворец. Ну, они там сплясали и уехали обратно, а грусть-то осталась. Но больше всего публику потряс сэр Мик Джаггер, когда по этому тридцати примерно метровому языку подиума в процессе звукоизвлечения так и рванул бегом вглубь площади. Галопировал шестидесятилетний Мик отменно, не каждому молодому так удастся (на каком это допинге было сделано – бог его знает), а с легким запозданием параллельно курсу певца его сопровождал по грешной земле бультерьерный секъюрити. Мику не хватало только изящного поводка в правую руку. Кстати, основные спецэффекты свелись к фейерверку. Ну, и массив сцены был как бы составлен из транслирующих цвет лент – она переливалась разными цветами. До известной степени, я смотрела на «роллингов» с сочувствием – как на гладиаторов, которые умирают, но не сдаются. Поясню мысль. Помянутый сэр Маккартни никогда не позиционировал себя сначала как секс-символ, а затем, как музыканта – второе почти всегда опережало первое, а с годами первое смылось на задний план, позволив акцентировать внимание на ненавязчивом обаянии. Секс-имидж «роллингов» был основной особенностью, позволявший им продвигать товар, и без этой своей скандальной репутации они остались бы весьма средней британской группой – высокое качество, но трудяги, не гении. На мой вкус, тембр голоса у Джаггера резкий и несколько лягушачий, а мелодическая часть большинства исполненных ими вещей не отличалась разнообразием. Электронный фирменный ярко-красный рот (опять-таки, торговая марка) и язык, облизывающий дисплей, в этой своей доморощенной сексуальности шестидесятых смотрелись несколько тускловато, даже когда они решили, что объем имеет значение, и надули эту эмблему, пустив ее развеваться над сценой. К финальному моменту подсдутый язык пожух и стал вызывать ассоциации если и сексуального, то весьма жалостливого характера. В толпе попадались активистки (спортсменки, красавитттсссы) с плакатиками: «Мик, мы тебя любим». Я предположила, что это они – из сострадания к Джаггеру, но моя подруга, поклонница «роллингов», предположение это отвергла с негодованием. Дело понятное, «роллинги» играют самих себя, они работают в том ключе, которого от них ждут много лет, сделав себе товар из имиджа, но и журналисты уже с немалой растерянностью хоть в чем-то пытаются разыскать следы их «грязного имиджа» - и с отчаяньем находят их в плевках на сцену. Недурная эволюция секс-символизма к старости. А что делать, если секс прошел, а символ остался? Возможно, мне бы удалось почувствовать большую вовлеченность в процесс, если бы я находилась ближе к сцене. Человеческое обаяние, как не крути, имеет определенный радиус действия – чем ближе к эпицентру, тем интереснее. Динамики и мощность трансляции тут не спасают, потому что теряется основное, зачем люди приходят на концерт – эффект живого присутствия. Кроме того, на мой взгляд, место для концерта было выбрано крайне неудачно. Нет, я понимаю, что закат на Дворцовой белой ночью весьма романтичен и все такое… я понимаю, что трудно правительству РФ и администрации Питера признать, что в городе нет залов, способных вместить и качественно обеспечить аппаратурой мощный рок-концерт звезд первой величины. Я отнюдь не принадлежу к тем «патриотам», которые принимаются верещать об оскорблении, наносимом святому месту игрищами заморских шутов. Но сказать, что Дворцовая площадь идеально подходит для поведения концертов – значит врать и делать вид, что веришь. Дворцовая площадь для рок-концертов подходит так же, как кофейная чашечка для полулитра темного. Во-первых, рок – это серьезное шумовое загрязнение окружающей среды, и здания восемнадцатого века с трудом могут выдержать такую нагрузку (я умолчу о засирании центральной площади города в процессе прохождения концерта несмотря на все предохранительные меры). Во-вторых… тут мы вступаем в область сложно объяснимого. Память места и времени, глубина слоев истории – кровавой большей частью, героической, доблестной, трагической – такова, что атмосфера Дворцовой площади (если позволительно определить «атмосферой» накопленный и спрессованный за века багаж эмоций, чувств, переживаний, испытанных здесь или этим местом порожденных) органически неприемлема для подобного типа развлечений. Дворцовая, Зимний, Генштаб – это та бездна, которая, если пристально в нее глазеть, начинает смотреть на тебя. Во всяком случае, я отчетливо ощущаю отторжение среды, когда ее хотят сделать оправой, лишив содержания… но я это к чему: давайте уже постоим в Питере нормальный концертный стадион. А возвращаясь к «роллингам»… Закат
империи, вот что это было такое, я вам скажу. В
Петербурге они были так милы, наивны и
трогательны, как никогда за свою карьеру, надо
полагать. Время, назад. За прошедшие с момента их
раскрутки сорок лет мы видели такие «грязные
танцы», что красным ртом уже никого не удивишь, но
они продолжают держать марку, эти жизнерадостные
стариканы, и не сдаются. © bojkot 2007 |
