|
Отец Горио |
|
"Отец Горио/Le
Pere Goriot Франция-Бельгия-Румыния, 2004 Режисер: Жан-Даниэль Вераэг Актеры: Шарль Азнавур, Чеки Карио,
Малик Зиди, Надя Барентен, Марушка Детмерс,
Флоранс Дарель, Розмари Ла Волле, Пьер Вернье Сценарий: Жан-Клод
Каррьер. Вероятно, почти нет необходимости предварять рассказ о фильме кратким содержанием – «Отец Горио» Оноре Бальзака является программным произведением, программным как для любителей французской классической литературы, так и для самого Бальзака: новелла, стоящая несколько особняком от «Человеческой комедии» в общем, тем не менее, включает в себя основных персонажей и даже намечает линии дальнейшего развития сюжета. Тень отца Горио, торговца, разоренного дочерьми, мелькает и пропадает вдали, но вот впервые появляется дебютант на парижской сцене Эжен де Растиньяк, Вотрен (Жак Коллен, Обмани-Смерть), Орас Бьяншон, банкир Нусинген, Максим де Трай, Анри де Марсе, Дельфина Нусингсен (Горио), Тайферы, граф и графиня де Ресто, виконтесса Клара де Босеан… Растиньяк плачет первый и последний раз на похоронах Горио, Коллен первый раз исполняет партию искусителя, которую ему затем с размахом удастся воплотить в «Блеск и нищета куртизанок», Бьяншон, студент, прежде чем стать врачом, становится целителем – и лечит больного из сострадания, Нусинген проворачивает первую крупную аферу, а за кулисами уже стоит его дочь, внучка Горио, на которой впоследствии женится бывший любовник ее матери будущий маркиз де Растиньяк… Все еще впереди, но все уже очевидно. Телефильм-экранизация 2004 года является редкой удачей и подтверждением того, что во Франции еще умеют снимать свою классику. Экранизация классики, помимо тонкого обращения с литературным источником, представляет еще одно существенное затруднение. Нет, не декорации, боже упаси – при достаточном финансировании с этим вполне можно справиться, тем паче, снимаем 19 век, а не 15, скажем. Лица. Лица не задрапируешь. С течением времени меняются каноны красоты, и те лица, которые считаются красивыми и одухотворенными сегодня, не всегда будут соответствовать запросами девятнадцатого века. Лица, мелькающие в кинофильмах последнего времени, большей частью стандартны, а чтобы не потеряться на фоне антуража минувших веков, нужно обладать, как минимум, оригинальностью, характерностью. Постановщики «Отца Горио» с подбором актером справились отменно. Шарль Азнавур ни в малейшей степени не подходит к литературному описанию папаши Горио, но это, пожалуй, единственное отступление от портретов Бальзака. Несоответствие компенсируется глазами Азнавура, в которых уже и так упрятана вековая боль армянского народа вкупе с личными впечатлениями от огромной жизни. Есть такие глаза, в глубине которых содержится почти все – и вряд ли есть что-то еще, что туда не вмещается. При том, что сценарий не позволяет, как оригинал Бальзака, провести Горио по всем ступеням чисто физического одряхления и отощания – Азнавур уже вступает в кадр таким, маленьким, согнутым, потерянным, печальным – Горио прекрасен оттенками чувств, которые мелькают на его лице, и теми крохотными, почти незаметными жестами, взглядами, гримасками, которые и составляли когда-то тонкую школу французской театральной игры. Он играет, играет, черт возьми, от чего уже вполне можно было отвыкнуть в традиции экшн-кинематографа. Прекрасные жесты – когда он повторяет жест рукой, каким дочь, поехавшая мимо в экипаже, гладит собачку; когда он прижимает к лицу жилет Растиньяка, в который она плакала… Несколько удивительна сцена Горио – Вотрен (что-то не припомню в оригинале), но, впрочем, довольно органична. Отличный Вотрен (Жак Коллен, король каторги, Обмани-смерть). Просто изумительный Вотрен – Чеки Карио (кстати, турок по рождению). Чем-то неуловимо внешне напоминает нашего Сергея Шакурова, кстати говоря. Невероятно органичен в пластике движений, в звериной резкости. Единственное, сцены между ним и Растиньяком сведены до минимума – весь процесс искушения, так сказать, уложен в пару фраз, и Эжен так даже не очень выразительно мучается по поводу выбора. Карио действительно вызывает некоторого рода опаску, страх, лучшее в Вотрене и есть это ощущение скрытой, но излучаемой опасности. Радиация дьявольщины. Отличная сцена, когда Мишоно таки подносит ему поддельный кофе: выпьет - не выпьет, и что будет затем… Но сглажена эмоциональная составляющая ситуации – в нем нет той откровенной, указанной у Бальзака нежности к Эжену, видимо, сценариста смутила двусмысленность ситуации. Постановщики призадумались, как объяснить презрение Вотрена к женщинам, и просто истолковали это, как гомосесуализм, приобретенный на каторге. Тем не менее, напомню, нигде прямого указания у Бальзака на это нет, хотя за всю «Человеческую комедию» Коллен трижды ввязывается в неприятности из-за молодых людей: первый раз – напарник на каторге, второй раз – попытка завязать дружбу с Растиньяком, третий – трагическая история Люсьена де Рюбампре. Речь идет о духовной привязанности, как бы сложно к истолкованию на данный момент это ни звучало. Думается мне, если бы Бальзаку был нужен гомосексуализм, он бы так и написал. Писал же до него об этом впрямую Лакло, а из современников – Золя…. Впрочем, я отвлеклась. Мощный мозг, точная комбинаторика, въедливое знание людей… Чеки Карио действительно показал Вотрена таким, каким он мне нравится, каким он меня устраивает, возможно даже – таким, каким он был задуман Бальзаком. Эжен де Растиньяк (Малик Зиди) появляется в начале картины в ореоле черных вьющихся кудрей, с сияющими глазами… великолепный образчик юношеской красоты в стиле девятнадцатого века (а это редкость, ибо тогда ценился мужчина с тонкими чертами, почти женственный лицом). Далее, чтобы показать процесс становления Растиньяка в столице, они его коротко постригли, что совершенно зря с точки правды времени (в тот век романтические кудри только приветствовались), однако эта стрижка сразу же выявила присущее лицу Зиди и характеру Эжена «южное лукавство», прирожденную хитрость Растиньяка. которая в конце концов дала ему возможность добиться положения в обществе. Но в целом, как и в Вотрене, психологизм роли сокращен до минимума. Чеки Карио и Малик Зиди появились и в сериале 2005 года «Проклятые короли» по Дрюону – теперь вот я, пожалуй, подумаю, не посмотреть ли его. Прекрасно отметилась в фильме Марушка Детмерс – виконтесса де Босеан, отдаленная родственница де Растиньяка, его проводник в высшие круги. Надо сказать, что Клара Бургундская, виконтесса де Босеан, для Бальзака личность почти такая же легендарная и любимая, как Вотрен, принадлежащая к плеяде блестящих женщин «Человеческой комедии» («Покинутая женщина»), к тем ее редким образцам, когда благородство происхождения сочетаются с красотой и умом, с благородством сердца – и еще все драмы этого существа происходят в позолоченных клетках высшего света. Она появляется мельком, на миг, буквально дважды – когда Растиньяк идет к ней представиться (и параллельно видит сцену разрыва виконтессы с любимым) и когда он приводит к ней на бал Дельфину Нусинген (а это день официального удаления от света г-жи де Босеан, ее самозаточения в глуши, потому что ее любовник женится). В двух с половиной эпизодах Детмерс требовалось показать всю муку безжалостно оставленной женщины – оставленной ради выгоды и потому, что положено же, мужчине, в конце-то концов, жениться. И Детмерс справляется с этим прекрасно, и две ее фразы: «но вот случается несчастье – и всегда найдется подруга, чтобы донести вам о нем» (когда ей сообщают о женитьбе любовника) и «вот, последний взгляд…» (прощальный взгляд на веселящийся у нее Париж, перед отъездом), эта трагедия, внутренний смысл которой постигает только случайно оказавшийся в эпицентре Эжен де Растиньяк – это прямое попадание в десятку. Недостатком фильма можно счесть
присущую телефильмам павильонную съемку, бедную
натурой. В частности, кладбище
в финальной сцене выглядит уж очень ненатурально,
отсверкивая задником. При этом, сами интерьерные
сцены хороши, а съемка сцен в мансарде у Горио из-за
переплетающихся балок, перекрытий, щелей в
дверях вообще оставляет впечатление
подглядывания за театральным спектаклем. Еще
весьма приятный, но забавный саунд-трек – тема
Горио в пансионе сопровождается в том числе и
вариациями на аккордеоне. Я понимаю, что это
вполне соответствует Азнавуру, но не очень
вяжется с Бальзаком. Но это я уже придираюсь. © bojkot 2007 |