|
Акт 3. Сцена 7. Миррина |
|
Приказчик Агамемнона: - И кто-нибудь объяснит мне, что это было? Миррина: - В твоем котелке, как видно, варится только чечевица… без единой мозговой косточки. Приказчик Агамемнона (рассеянно): - Вообще не люблю чечевицу. Что они тут мололи вздор? Одиссей (пожав плечами): - Аттика пришла к соглашению. Приказчик Агамемнона (покосившись на него): - Я ослышался, или… Минотавра убили? Мелочный торговец (кряхтя, поднимается с земли): - Точно так, мил человек, убили. Терсит: - Да ну? Приказчик Агамемнона: - Типун тебе на язык. Мелочный торговец: - Тебе два. Я только что из дворца, и сам слышал от помощника второго слуги господина главного виночерпия. Не мог говорить, губы тряслись – так он был расстроен, а в глазах стоят вот такенные… Миррина: - Слезы? Мелочный торговец: - Чаши золотые для возлияний – уж он их примерил стибрить под шумок. Терсит: - Вот те раз… да, наверное, врут. Мелочный торговец: - Может, и врут – боги милостивы, но про огонь во дворце - истинная правда. Приказчик Агамемнона: - И кто ж это сделал? Мелочный торговец: - Да вот этот самый и сделал, что ушел. Его царское высочество. Из-за моря, как любил говаривать господин Синий. Миррина: - Он? Оборванец этот? Терсит: - Ты уж хоть нам-то не ври, старина. Я сам видел, как в порту афинский принц с нашей царевной поднимались на корабль – тот уж будет повыше твоего на голову, в венце и в чистых одеждах. Миррина: - И царевна нас покидает? Прямо не верится. Приказчик Агамемнона: - И кто же на новенького? Одиссей: - Ну, уж на это место телята найдутся. Приказчик Агамемнона: - Телята… большая в телятах радость. Нам нужен Минотавр. 1-й голос: - Вот потому у меня с утра и рыба не ловилась. 2-й голос: - А у меня на заре куры разбежались – насилу собрал. Одиссей: - Дурачье, и рыба, и птица – все они бежали от божьего гнева, причем тут Наследник? Мелочный торговец: - Вам не понять, вы не местный. 1-й голос: - Теперь у нас недород пойдет – один за одним, помяните мои слова. 2-й голос: - И женщины обесплодеют. Терсит: - Да это враки все. Вспомните: сколько раз говорили, что Минотавр убит? Разве хоть однажды это было похоже на истину? 1-й голос: - Нет, я сердцем чую. 2-й голос: - И мне сват, пришедший из дворца, то же сказывал. Приказчик Агамемнона: - А ты отойди, Терсит, мы тебя не тронем. Миррина (тайком): - Беги, дедушка Дав. Юродивый
остается сидеть на месте, улыбаясь. Приказчик Агамемнона: - В самом деле, что это за мода – приехать из-за моря и убить нашего Минотавра. Совсем обалдели. 1-й голос: - Не видать нам масла в оливах. 2-й голос: - Вот потому-то землю и трясло, вот потому Отец Посейдон и гневался - виданое ли дело? А будет еще мор и глад, коли его не успокоишь – так еще деды поступали. Хорошо, способ есть… Миррина (отчаянным шепотом): - Дедушка Дав! Терсит: - Да будет вам. Меж богов и царей встревать – на то есть жрецы… Приказчик: - Ты, Терсит, отойди. Миррина: - Дедушка Дав! Дав (кивая): - И будет день, и падет… Терсит
зажимает ему рот рукой. Приказчик Агамемнона (задумчиво): - Убить, что ли, старого ворона? Это он ведь первым начал каркать, что Дом Секиры падет… 1-й голос: - Верно! Камнями его! 2-й голос: - Камнями – тогда бог нас простит! Камнями! Камнями! Смерть ему! Всеобщий
гвалт. Дав озирается. Миррина: - Стража, стража! На площадь вваливается пьяный
Менелай с двумя товарищами. Менелай: - Жена… жена! Пойдем домой, дочка плачет! Где ты, бестия белокурая? Где ты, любимая, птица моя? Улетела, улетела… и что ты нашла в этом черном, плюгавеньком, я сам привел его к нам? Уж лучше бы я… (останавливается, сжимает кулаки на умозрительном горле). Миррина (кидается к нему): - Капитан, капитан! Ну, останови ты их, во имя Великой матери! Принес кто-то слух, что Минотавр убит – чего только не болтают по пьяни, а наши уж – в крик, что Дав в этом виноват. А, капитан? Менелай (пытаясь сосредоточиться): - По пьяни? Миррина: - Ну да. Менелай: - Минотавр убит? Миррина: - Так они болтают же. Менелай (указывая на Дава): - Он в этом виноват? Издает
боевой клич и метает копье. Дав падает
замертво. Миррина кричит во всю силу легких.
Одиссей с маху бьет Терсита в челюсть и валит на
землю. В тело Дава
вонзается еще пара копий, дротики; толпа, вопя,
кидается к нему с камнями. Миррина (с воем повисая на копьях стражи): - Звери, звери! Оставьте его! Что он сделал вам, звери, да возьмет вас тьма, да сожрет горячка! Звери вы! Приказчик Агамемнона (хладнокровно): - Молчи, красотка, а не то… Отдуваясь,
люди отходят от тела. Миррина с плачем подползает
к Даву закрыть глаза. 1-й голос: - Ну вот, теперь у нас точно будет хороший Минотавр! 2-й голос: - Недород прекратится. Мясник (показывая на тело): - Разрубим и скормим его собакам. Тогда бог нас точно простит. Делает шаг
к телу. Миррина
шипит, как кошка. Мясник: - Ты в уме ли, тетка Миррина? Миррина: - Назад. Только попробуй прикоснуться к нему, сын шлюхи – я тебя прокляну! 1-й голос: - Что это с ней? Терсит: - Отпустите меня, ну! Одиссей: - У меня уже рука болит оберегать тебя от благородных поступков, олух. Приказчик Агамемнона: - Не упрямься, красотка. Мы ж для общего блага стараемся. Миррина: - Назад. Я прокляну. А я знаю липкое проклятие, ни одна знахарка не отмоет. Кто прикоснется к нему – прикоснется ко мне, прикоснется и к моему слову. Мясник: - Да что, в самом деле? Я вот пойду. Миррина никогда не была колдуньей. Неуверенные
смешки в толпе. Мясник
делает шаг к телу. Миррина (кричит, протянув руки в запрещающем жесте): - Назад, глупец! Он
замирает. Миррина: - Впрочем, нет: хочешь медленной смерти, хочешь смерти в своем потомстве – подходи, не робей. Я заговорю тебя так, что ни одна ведунья не отольет ни водой, ни кровью. Иди, иди! Хочешь холодной смерти? Прикоснись ко мне, подержи за руку – она прилипнет, она заразна. Я бесплодна, слышите вы, звери, бесплодна! Мое чрево мертво, как сухое дупло смоковницы. Мой муж умер, отчаявшись дождаться детей. А бесплодие тоже хочет свежей крови, оно любит новых людей. Подойдите, я передам его вам, моего демона, мое проклятье – каждому. Мужчины, ваша сила уйдет от вас, как вода в песок, ваше семя вытечет из утробы ваших жен втуне… я научу ваших женщин, как плакать над колыбелькой неродившегося ребенка… Ну что же, храбрые мужчины, идите ко мне, а? Простирает
руки. Толпа отшатывается. Приказчик Агамемнона (брезгливо): - Оставим старуху. Мясник: - Пусть себе забирает эту падаль – невелика печаль. Бог нас простит и так. Миррина,
раскачиваясь над телом, вполголоса читает
погребальный плач бедняков. Менелай мирно спит
под прилавком. Миррина
поднимается с колен, идет с площади, все с
отвращением расступаются перед ней, возле
Терсита, сидящего на земле, утирающего кровь с
разбитого лба, она на минуту медлит. Терсит (смотрит на нее во все глаза): - Кабы мне мое прежнее ремесло, я бы женился на тебе, Миррина. А теперь я что? Нищий калека. Миррина: - Кабы твое прежнее ремесло, я бы не пошла за тебя замуж, Терсит. Теперь возьмешь? Терсит
долго смотрит на нее. Терсит: - Дай руку. Уходят.
Миррина – его поводырем. Пауза. Мясник: - Ну так, значит, можно и разрубить. Одиссей: - А ну, прочь, шакалы. Пусть старик отправится за Реку, как подобает. Скоморохи!.. Толку от вас… унесите тело. Озираясь
по сторонам, возвращается Дедал. Дедал: - Смерть… повсюду смерть. Где он, мой бедный мальчик? Он, значит, оставил его там, он поверил Минотавру. Фера, Милос, Наксос, Делос, Дия – они не увидят нашего путешествия, они далеко, далеко… Как я мог довериться этому афинянину? Надо было самому выцарапать его оттуда, по камешку разобрать… я их сам складывал, эти камни, я знаю, как. Что с того, что я – раб? Ну, убили бы – пусть бы убили… Почему смерть повсюду? Столько же времени прошло, разве я мало молился о прощении? Почему мне за ту смерть платят сегодня? Потому что во имя сына пожертвовал жизнью этого проходимца? Делает
досадливый жест, садится на землю. Дедал: - Не может быть, чтоб они бросили ребенка на копья. Я буду молиться – и удар прошел, и этой земли уже не узнать, и поздно – но я буду молиться. Что мне осталось еще? Он сам отец, может, он меня пожалеет. Скоморохи
суетятся вокруг убитого. Появляется
с обходом в лавку Агамемнон, едва ли не
спотыкается о мирно спящего брата, оглядывает
своего приказчика, который отмывает кровь с рук. Агамемнон (Приказчику): - Ты работай, работай… Клитемнестра,
услышав его голос, издает дикий вопль, хватается
за хлебный нож. Агамемнон (скучающим тоном): - Эй, вяжите ее! Идем домой, жена. Корабельщик (Одиссею, протолкавшись через толпу): - Капитан! Одиссей: - Что еще случилось? Корабельщик: - Я зашил борт, но, капитан… вода прибывает совсем не там, где была! Одиссей: - А ты чини мачты. Корабельщик: - Но половина пирса в старом городе уже покрыта песком и морской травой, а вода все прибывает! Береговая линия сильно изменилась… Одиссей: - Он все-таки прижал меня здесь… Ганимед
выходит на площадь, к сосредоточенно молящемуся
Дедалу, и тихо трогает за плечо. Дедал: - Что?! Ганимед: - Мастер… мастер… вот! Протягивает
ему лохмотья детской одежды в крови, плачет. Дедал: - Он упал. Пауза. Дедал (Ганимеду): - Хочешь остаться со мной? Я стану орлом, мой мальчик, я унесу тебя к звездам… того, другого – не смог. Пауза. Одиссей: - Похоже, я крепко застрял на этом острове.
|
