Алексей Гамзов

Алексей Гамзов

[ Вира ] [ На форзац ] [ О чем это я ] [ Майна ]

Предуведомление читателю:

Алексей Гамзов - поэт, профессиональный журналист, автостопщик, ролевик-реконструктор, настоящий шотландец из Кемерово. В текущее время живет в Новосибирске, работает на телевидении. Периодически публикуется на бумаге (журналы "Сетевая поэзия", "День и ночь", "Октябрь") и в сети (Стихи.ru, Поэзия.ru, Рифма.ru). Из целенаправленно бумажных изданий известна книга "Полноценный валет", изданная на творческих паях с Дмитрием Мурзиным.

Трогаюсь, отправляюсь в путь...

То ли вырвался шахматный зверь Арлекин...

На смерть Рихтера

...но есть еще восток...

Послушай, замокает хруст...

Я наблюдал (что та Яло...

Сбереженная зеница...

Музыка Ллойда

Косноязычество

Когда застрельщик Пушкина Дантес...

Я не бросал своих женщин...

Творчество

Памяти Моби Дика

***

Трогаюсь, отправляюсь в путь,
Пускаюсь за солнцем, хочу вернуть
Дороге странника, смысл судьбе,
Себя самому себе,

Дрожь рукам и калибр глазам,
Короче, сокровищам их сезам,
Работу обуви, ритм душе:
Пущу ее неглиже

Взапуски, от стерни к стерне,
К последнему морю в чужой стране:
Алтернатива, когда к стене
Стена-это жизнь вовне

Дома, тела, жилья вообще.
Дерзаю исход от еще к уже:
Всем пятым точкам, ногам, углам
Противоположность - там,

Черт-те где, в неком пункте Б,
Которого соль в самоей ходьбе.
Иду, пусть ноги меня несут
Не знаю куда - не суть.

***

То ли вырвался шахматный зверь Арлекин,
То ли бог со стола обронил апельсин -
Что же мечется там неразрывным пятном
Среди зыбких равнин?

Наступает рассвет золотым сапогом,
Бьется в жаркой падучей звезда за окном,
Колокольчик дверной производит "дин-дин"
Ни по ком, ни по ком...

Разгорелось светило, вставая из вод,
Зазеркалье прошиб неожиданный пот,
Не увидеть теперь в помутневшем стекле
И намека на вход...

Поперхнулись кукушкой часы на стене,
Неподвижное тело лежит на спине:
Говорун без костей, обегающий рот -
Костеней, костеней!

Вот, как крикнул бы: "Сахара!" - если б умел
Обеззубленый конь, отошедший от дел,
Закричало окно, распахнув невзначай
Свой последний предел,

Вот и море, волнистое, как попугай,
Разбивая лицо о колдобины свай
Заполняет проем, за которым ты пел
И течет через край...

НА СМЕРТЬ РИХТЕРА

Рояль и сад. Стихи. И листобой
Срывает их с пюпитра с глаз долой.
Исчезли. К черту. Там им будет лучше,
Чем здесь, со мной.

Лети, превозмогая листопад,
Рожденный ползать шестикрылый гад!
Лети, лети, анапест-птеро-дактиль,
Не знай преград!

Лети, приятель, оставляя мир.
Здесь чиз опал с лица и выпал сыр,
Здесь преходящи и сего писатель,
И ты, и др.

Стихи, и этот сад. И дождь: послушай,

Как истово цианист пианист,
Как вдоль березы клавиш сверху вниз
Играет в долгий ящик фортепьяно
Последний Лист!

Простой квадрат описывает круг,
Пока остатки жизни сходят с рук,
Текут сквозь пальцы, иногда, случайно
Являя звук!

Рояль в кустах, следы стихов на нем,
Листы и листья мокнут под дождем,
Звучит струна - не так ли будем сущи,
Когда умрем?

***

...но есть еще восток,
Где на исходе понта
Алеет кровосток
Такого горизонта,
Что хочется лететь,
Преобразившись в парус,
А после разве смерть,
Предел, где страсть и старость.

Но есть еще заря,
Горячая, как примус,
Эпический разряд,
Плюс, победивший минус.
Воспринимай навзрыд,
Как резаная рана
Торжественно горит
У края океана!

Но есть еще весна,
Триумф Пигмалиона:
Рыбак кидает снасть
В распахнутое лоно
Взволнованной волны.
Ее тугая плева
Поспешно полонит
Нетерпеливый невод.

Но есть еще любовь,
Она, прости за рифму,
Подмешивает в кровь,
И уж, тем паче, в лимфу
Такого первача,
Эфира, жара, вара,
Что хочется кричать
Наперебой гагарам!

Пока ты здесь, пока
Ты пишешь на колене,
Пока бежит рука -
Мой невеликий гений,
Уверуй в эту блажь,
Порыв, прорыв, отвагу,
Мусоля карандаш,
Корябая бумагу...

***

Послушай, замолкает хруст.
Уже никто не топчет хворост.
Смотри, я набираю скорость,
Я пуст.

Смотри, дорога извилась.
Смотри, вот я уже и точка.
Я исчезаю, одиночка,
Из глаз.

Смотри, полсолнца над землей.
Смотри, я вхож в него без стука.
Я исчезаю, потому как
Не твой.

Не твой, не свой, ничей вообще.
Еще мгновение - и кану.
Подобен и праще, и камню
В праще

Шагнувший путник - сам себе
Причина и объект движенья,
Суть вызова и поклоненья
Судьбе.

***

Я наблюдал (что та Яло,
Из странствий возвратясь),
Как отраженье таяло,
Растрескиваясь: хрясь.

Прощай, сестра: шаги легки,
За сказкой - пустота.
Просил я сердца и руки,
А надо б - живота,

Ведь будут вечно луг и лес,
Гора и водоем,
Земное дно и свод небес,
И только мы умрем.

Что нас растлит на гений, гной,
Прах, запах, мысль и слизь?
Что б это ни было, оно,
Сестра моя - не жизнь.

Коль не во времени сдвоить,
Так хоть в пространстве, мне
С тобой существованья нить
Не удалось, зане

Я, тщась бессмертье обрести,
Лишь зеркало обрел.
Прощай, сестра. Лети, лети
Осколками, оскол...

***

Сбереженная зеница -
Прирученная синица,
Исподкранная водица,
Не жива и не мертва.

Стол накрыт зеленой тканью,
Пол залит какой-то дрянью,
И шумят осенней рванью
На дворе недодрова.

Скучно ангелам и бесам:
Тяжело ходить тверезым.
Прорастает дульным срезом
Жилко пульсящий висок.

Вротно-взводный, барабанный,
Избавитель шестигранный.
Бьется сердце в стенки ванной -
Сверху вниз, наискосок...

МУЗЫКА ЛЛОЙДА

Судовой телеграф захлебнётся на "полный ногами вперёд",
Ведь спасение душ - дело рук, а не ног, если Ллойд нам не врёт,
Ведь соломинку трудно надыбать в охапках иголок из льда,
Лапкой масло не сбить, не попасть в молоко: будет только вода.
Да и в яблочко трудно попасть: в каждом яблочке свой червячок.
"Кушай папины карловы вары" - говаривал чурке сверчок.

Кто б ни съел тебя там, под водой, не являйся потом ни жене,
Ни родителям. Разве что, Максимум, Горько ответствуй: "на дне".
Потому что не встретить в густых косяках мобидиких китов
Наше-дело-трубы, завидущих турбин, загребущих винтов,
И т. д. Потому что ты будешь внизу. Даже если там ад,
Не звонит у дверей его Ллойд. Впрочем, вряд ли Они отворят.

КОСНОЯЗЫЧЕСТВО

В проекторный светильник смотришь -
вот оно:
Иду на вы, перехожу на "вы"...
Язык мой, мрак мой, сколько им разболтано
Российской полной мюмзиков мовы!

Косноязычество: шороэкранное,
Реанимационное кино.
Затворчество моё - слепое, странное
Заранее пророначертано.

В заранные разлёты перекладины
Залит металл линотипичных слов.
Мне эту роль по шляпки вбили в ссадины:
Живые не снимаются -
с крестов.

***

Когда застрельщик Пушкина Дантес,
Не сделав опереточной осечки,
На санках возвращался через лес,
Оставив красный след на Черной речке,
Покуда плоть довоплощалась в дух,
Оставив черный плат на красной девке,
И ездока опередивший слух
Петлял на Невском, замирал на Невке,
Пока в снегу лежала соль земли,
Дымилась белым, расходилась алым,
Как лоси на подарок лесника
Над суетой друзей неспешно шли
И собирались кругом облака,
Что, если вдуматься, уже немало.

***

Я не бросал своих женщин,
Я просто сходил на нет,
Выскальзывал из тенет -
Ниже, медленней, меньше -
Приспосабливал старые клешни
Для иных кастаньет.

Я не чурался отчизны,
Я просто не верил ей,
Выскальзывал из теней
Очередной харизмы,
Самодостаток жизни
Чаял главней.

Я не был искателем правды,
Я просто искренне лгал,
Предпочитал карнавал,
Прелести клоунады,
Я сроду не знал, как надо -
Я только слагал.

Высоких чувств не любил я,
Я просто к ним не привык,
Предпочитал плавник
Отращивать, а не крылья,
От песенного бессилья
Срывался на крик,

Но в нем-то и было пенье...
А нынче - разлад и тишь.
На грани срыванья крыш,
На самом краю терпенья
Скажи, что делать теперь мне?
Что Ты молчишь?

ТВОРЧЕСТВО

Это вряд ли поэзия,
Да и я не поэт,
И не с привкусом лезвия
Лебеда на обед,
Не как лопнули струны, как
Погибает прибой,
Никакая не музыка,
И не шум никакой,
Не волшебное варево,
И не глас с высоты,
Это даже не палево
Типа: опа, менты,
Никакое не таинство,
Не прорыв стороной,
И не хрупкое равенство
Меж собой и собой -
Это разве лишь признаки:
Кровьлюбовь, ночьлуна.
Остается трюизмами
На манер каплуна
Кукарекать в претензии
На какую-то соль.
Это вряд ли поэзия.
Это, максимум, роль.

Время года – сентябрь.
Время суток – темно.
Встав на задние лапы,
Упираясь в трюмо,
Тщится высвистеть «абыр»
Отраженье. Оно
За границей стеклянной
Проявившись на треть
С выражением странным
Продолжает смотреть
В этот мир шестигранный,
Неизменный. А ведь
Стоит взять скорость света,
Скорость звука шагов,
И на ельник паркета
С суммой темных углов
Перемножить все это –
И получится то, в
Чем дано раствориться
Без остатка, пока,
Словно белые птицы,
Отлетев с потолка,
Будут звуки садиться
На филе языка.
Будет ворох бумаги,
Как исписанной со
Всех сторон уже, так и
Чистой, сотни часов
Неподвижности, аки
У старухи Тюссо
За стеклом на помосте,
Будет жизнь наугад,
И встопорщит волосья,
И осадит назад
Зазеркального гостя
Человеческий взгляд.

Отражением новым
Миру равновеликий,
С недосказанным словом
Ненаписанной книги,
Со сплетением ряда
Зарифмованных строчек,
Где вселенная сжата
От заглавий до точек.
В этих медленных строфах,
Ослабевших коленях,
Перерезанных стропах,
Перерезанных венах –
Безразличие взгляда
Вороненого дула,
Параличие яда,
Электричество стула…

Как причинное место
Оголяя прием,
По дороге из детства
Да в родной чернозем,

Через яростный вереск
Пробиваясь на свет,
Словно рыба на нерест -
Промелькнула, и нет -

Все, что было под кожей,
Передам по рядам,
Но вот это, похоже,
Никому не отдам:

Этот флюоресцентный
Глаз-алмаз в небесах -
Несомненную ценность
Для сказавшего ах,

Этот даже не голос -
Хронос, взятый внаем,
Полоскавший мне полость
Первосортным сырьем,

Этот промысел смысла,
Исчисленье числа
С вящей помощью дышла,
Коромысла, весла.

Вот работа для плуга -
Я ль не плуг твой, Господь? -
Ради воздуха, духа
Резать землю и плоть,

Быть, покуда не лягу
И - легка борозда,
И трудом, и трудягой,
И орудьем труда.

ПАМЯТИ МОБИ ДИКА

Старый перечник, новый Ахав,
Капитан китобойной калоши,
Носогрейку зубами зажав,
Сжав за пазухой "Белую лошадь",
Непонятным позывом влеком,
Поспешает за белым китом.
Вот перпетуум моби волны -
Дикий спор чернеца с альбиносом.
Ночи долги, да дни сочтены,
И корабль устремляется носом
Вкругоземь за мелькнувшим хвостом,
Но потом наступает "потом":
Контр-Иона и анти-Иов,
Волк морской, непозорный, матёрый,
Небывалый взалкавший улов,
На свой лад попрощался с Матёрой
И материей, хлюпая ртом,
В никуда отправляем китом.

Прочтено и поставлено в док.
Страшных пращуров праведный правнук,
Ты права - я действительно смог
Исполнять, как молитву, исправно
И семью, и работу, и дом.
Но скажи - что МНЕ делать с китом?

[ Вира ] [ На форзац ] [ О чем это я ] [ Майна ]