Щебет
Господень
Посмотрите на птиц небесных…
1.
И
о том, насколько тебя любить,
И
как мне быть, если вовремя – умереть,
И
как мне быть, Господи, как мне быть,
Если
печали в певчем горле – на треть –
Не
опростать словами, не отболеть,
Только
глотать помалу – молчком, тишком,
И
что это, Боже, рука твоя или плеть,
Ласкою,
Господи, или пинком, толчком?
И
о том, что петь – не душой кривить,
А
там, под окнами, в желтой тени стоять,
Ибо
к самому сердцу твой сын привит,
И
другому солнцу в сердце темно сиять.
Лишь
бы вышел он, раненый, на порог,
От
порога – за руку, и – долгую жизнь дарить.
Изведя
наречье не впрок – в соловьиный слог,
На
каком языке молиться и говорить?
2.
Боже,
ты зачем соловьев сшибаешь –
С
каждой ветки камнем летят по двое?
Все
равно не вытащишь ведь шипа из
Языка,
чужака с твоего подворья
Не
погонишь клятой лозой к оврагу,
Не
проймешь колом, серебром по сердцу.
Ты
ведь сам нас отдал смолить бумагу,
Ты
ведь сам нас продал не по соседству –
В
алфавит, чуму, черный ад, Египет,
В
человечьей доли срамное рабство.
Соловей
трепещет, под горло выпит
Ядом
смерти и музыки панибратства.
Не
захлопывай клети могильной створки
И
не целься, Господи, из ружья ты:
Без
того ведь души, темны и горьки,
Пред
тобой под жемчуг лежат разъяты.
3.
И
не то, чтобы на небе – тень креста,
Слепота
младенчества спала с вежд.
До
чего ты, гибель моя, проста:
Лунный
свет – безумие – лунный свет.
До
чего ты, птица моя, светла –
Песню
песней льешь с голубиных крыш.
Ты
и жизнь дала, и с ума свела,
Отчего
за нежность теперь коришь?
Нелюбовь
несноснее немоты,
Самой
смерти жутче и холодней.
Проходи,
небесная, мимо ты,
Пролетай
над смертью, забудь о ней.
4.
А
у меня свое сокровище,
А
у меня от всех – пристанище,
Цветочек
аленький, чудовище.
Хотя,
конечно, сказка та еще,
Хотя,
конечно, было велено –
Остерегись!
– рассудку трезвому,
И
сердце, молодо и зелено,
Тугим
бутоном втуне срезано.
А
все равно – покуда нежности
Звенеть
хватает в птичьем высвисте,
Я
из любого царства нежити
Тебя
возьмусь на голос вывести.
Ты
только слушай эту дудочку,
Слепящую
синичьей смелостью,
Беглянку,
висельницу, дурочку,
Берущую
за сердце – мелочью.
5.
И
если омут возьмет меня с головой,
И
если ад изменит мои черты –
Нас
все же будет небесный хранить конвой
От
хлада, голода, богатства и нищеты.
От
всякой доли, что сразу не одолеть,
От
всякой воли, которая – поперек,
От
всякой боли, чтоб ты позабыл болеть,
Поможет
тот, кто нас до сих пор берег,
Поможет
тот, кто вел меня в поводке,
Кто
прочь от тебя ни шажка не давал ступить.
Ты
спишь и не видишь, что в слабой твоей руке
Смиренное
сердце мое прирученной синицей спит.
6.
Литература,
музыка, стихи –
Да
за какие, собственно, грехи?
Молитва,
монастырское житье –
Моим
стопам колючее жнивье –
Да
за какие, собственно? Зачем
Не
видишь ты за поворотом тем,
За
выношенным вервием строки,
Что
мне уже фиглярить не с руки,
Что
выпало во тьму веретено,
А
ремесло не приобретено.
7.
Без
тебя невозможный, немилый,
На
ворованный воздух скупой,
Чем
он станет мне – ложем, могилой –
Этот
мир, неделимый с тобой?
Чем
он станет мне – клетью, удавкой,
Лазаретной
седой колеей,
Сулемой,
запрещенною ставкой
Не
на жизнь, а на смерть от нее…
Чем
ни стал бы – разгадка понятна,
Потому:
лебединой души
Теплокровную
птицу опять на
Леденящем
ветру удержи.
8.
Щебет
Господень на каждой ветке,
Птицы
небесные рвутся в сети.
Нас
не запишут на райской сверке,
Все
потому, что мы есть на свете.
Зелено
нам торопиться к небу,
Молодо
крылья искать в лопатках –
Только
успеть сосчитать в окне бы
Прочих,
до божьих наживок падких.
Вон
они, клекотом укоризны
Сферы
проклевывают, ликуя.
Сердце
колотится – обопрись на
Руку
не перистую, нагую.
Зренье
теряется – оглянись на
Землю,
с покинутым память сверить:
Наши
стихи, суициды, письма,
Наши
любимые, люди, звери…
Хватит,
мой ангел. На птичий щебет
Нету
ни голоса в нас, ни блажи.
Господи,
господи, сердце щемит,
Не
оставляя дыханья даже.
9.
Вот
твой дом, гнездо твое,
Вербных
веточек качели.
Что
придумали вдвоем,
Если
в небе уцелели?
Пуст
скворечник ледяной,
Выдь
из ангельского чина
В
сети музыки земной:
Небо,
женщина, мужчина.
Этот
выспренний мотив
Был
античным, был библейским.
Голубятню
распустив,
Богу
поделиться не с кем
Легким
шелестом крыла,
Горла
горького раскатом.
В
наши детские дела
Долгий
взгляд его припрятан,
Все
глядит издалека:
Где
клюется в ребра стая,
Где
мелькнет твоя рука,
Опереньем
обрастая.
25-30 мая 2006
