|
Акт 3. Сцена 5. Терсит |
|
Рыночная
площадь в Гераклейоне. Все то же,
что день назад, только в лавке на месте Терсита –
другой человек. 1-й голос: - Вода! Кому воды? 2-й голос: - Рабы! Кому рабов? 3-й голос: - Финики, финики! Сушеные финики, финики! 4-й голос: - Неужели благородные господа не желают свежего хлеба? Миррина: - Рыба, рыба! Вяленая рыба! 4-й голос: - Говорил я тебе, тетка Миррина, засоли ты свою несчастную рыбу! Миррина: - Э, молчи, она у меня хоть вяленая, а твой хлеб плесневел! 4-й голос: - Не моя в том вина – зерновой путь на юг перекрыт, где было взять муки для свежего? Миррина: - Зачем же врешь? 4-й голос: - Я торгую. 1-й голос: - Вода, вода! Свежая вода! Миррина: - Вот только вода у нас и свежая. 2-й голос: - Рабы, рабы! Сегодняшние рабы по вчерашним ценам! 3-й голос: - Да выжига Агамемнон ни на день не прекращает торговли. Миррина: - Не к добру все это. 4-й голос: - Ясно дело, не к добру. Отец Посейдон гневается – а не то бы у нас уже сегодня были свежие рабы. Хлеба, кому хлеба, говорю?! Миррина: - Эй, скоморохи, хоть вы спойте! Кидает им
рыбу. Скоморохи
лениво поют. Понемногу
площадь оживляется. Парой проносятся носилки, их
седоки ругаются на ходу. Воровато оглядываясь,
покупая на медный грош, проходят люди. Все словно
спешат куда-то, но притворяются, что медлят. Миррина (в сердцах бросая на прилавок пучок петрушки): - Ужасно уныло сегодня. Приказчик Агамемнона (из лавки): - Заходи, красотка, повеселю! Миррина: - На что мне твое веселье? Я не покупаю людей. Приказчик Агамемнона: - Покупать я тебя и не звал, красотка. Миррина: - То верно. Звать меня ты рылом не вышел. Приказчик Агамемнона: - У-у-у, дрянь! Глянь на свою-то рожу! Миррина: - Я – вдова и честная женщина. Посмей только еще руки распустить – и я пожалуюсь капитану. Приказчик: - Кому? Уж не капитану ли Менелаю? Миррина: - Хуже. Капитану Одиссею. Одиссей
приближается к ее лотку. Миррина: - Доброго утра вам, господин. Одиссей: - И тебе, Миррина. Хороша ли торговля с утра? Миррина: - Это ли торговля? Одно расстройство! Это ли покупатели? Они шмыгают прочь, как травленые крысы! Прохожий (воровато озираясь): - Добрая женщина, дай мне две рыбы за эту монету. Спешно
забирает рыбу из рук торговки и растворяется в
воздухе. Миррина (Одиссею): - Видели? Вон-вон, его понесло – точно подземные духи следом. И так они все. Спросят на медную монетку, а боятся на целый золотой. Одиссей: - Что это с ними? Миррина: - Говорят, во дворце неладно. Кто ж не испугается… Одиссей: - Во дворце и не может быть ладно – на то он дворец. Главное, чтоб город не волновался. Миррина: - Ваша правда, господин. Но все ж таки во время удара кто хочешь перетрусит. В моем доме восточная стена – та вполовину отвалилась. Одиссей: - Да, тряхнуло нас знатно. Впрочем, Крит видел и не такое – а все стоим. Через пару дней все неприятности забудутся… Миррина (помолчав): - А говорят, Минотавра убили… Одиссей (хладнокровно): - Все врут. Так всегда говорят при землетрясении. Миррина: - Вот я и думаю – врут. Дети-то все равно пропадают… Одиссей: - У вас тоже? У свата моего девчонка пропала. Мать ее, кажется, сошла с ума – после кидалась с топором на мужа. Обычная семейная неурядица. Да вон она, возле лавки золотых дел купца Эгиста. Клитемнестра: - Эгист, дай мне серьги и ожерелье, я подарю их старшей дочери. Муж заплатит – он любит наших детей. Миррина: - Не везет этой семье. Жена его брата сбежала с фракийцем. Одиссей: - Красотка Елена? Миррина: - Она. Менелай опять пьет, грозится собрать с островов войско… то-то будет огорчен добрый господин Синий. Одиссей: - Думаю, ему сейчас не до смазливых мордашек. Миррина: - А вы-то, капитан? Вы же хотели сняться с якоря при хорошей погоде? Одиссей: - Где ты видишь хорошую погоду, женщина? Незадолго до толчка море плюнуло корабли на берег, как мы плюем косточки от черешни, плюнуло – и отступило. Моя «Калипсо» лежит на песке на виду у порта, выставляя на всеобщее обозрение бока, точно прожженная шлюха. Я снял команду и груз, а что толку? Парни разбежались по кабакам, ведут себя, как последние свиньи – радуются отсрочке. Ну, я их понимаю – кому же охота гнуть спину на веслах… Миррина: - А вы, господин? Одиссей: - А я люблю море больше жизни, стоит мне остановиться на одном месте – и я тупею. Голова и сердце – они тренируются только в сражении с соленой водой. Боюсь, я крепко застрял на этом острове… Миррина: - У вас есть семья, капитан? Одиссей: - Отец и мать… и моя женщина – когда я последний раз уходил в плаванье, она принесла мне сына. Это было давно. Миррина: - Несчастный вы человек, капитан. Одиссей: - На земле нет полного счастья, голубка. Прохожий (из-под прилавка): - Добрая женщина, мне бы пучок петрушки… Вдали –
шаркающие шаги, нескладные удары бубна.
Появляются под руку Дав и Терсит. Терсит в
лохмотьях, изможден, хром, глаз перевязан платком. Терсит: - Внимание, внимание, люди добрые! Сегодня и ежедневно! Терсит – базарное чучело, Терсит – болтливая обезьяна, Терсит – шут, Терсит – всезнайка к вашим услугам! Торговал людьми, теперь торгую своим временем и вашим будущим! Подходите, я расскажу вам все! Мой друг кидает камешки, я толкую сны. Кумушкам – о вдовстве, девушкам – о замужестве, скупцу – о золоте, вельможе – о милости. Сочиняю эпиграммы, эпиталамы и эпитафии – оптом дешевле, лечу всякую хворь, кроме нечистой совести и несчастной любви, читаю, пою и танцую! Эх, как я танцую! Дедушка Дав! Старый Дав
стучит в бубен, Терсит выделывает коленца на
хромой ноге. Публика хохочет. Приказчик Агамемнона: - Этого только не хватало! Прямое нищенство у нас запрещено – зачем он сюда притащился, этот боров? Куда стража смотрит? Миррина: - Стража смотрит в кувшин с вином – она в печали. И ее, знаете ли, можно понять… Одиссей (вполголоса Терситу, обходящему людей с шапкой): - Парень, а тебе идет быть хромым. Терсит (после паузы): - Хромой, да живой. Колченогость лучше, чем половинное сердце, да и та половина – камень. Одиссей: - Все еще дерзишь? Терсит: - Нищему можно, он любому ровня, он – воробей. А кто охотится на воробьев? Миррина (украдкой протягивая Терситу кусок хлеба): - Возьми, Терсит. Терсит: - Я не голоден. Миррина: - Для Дава возьми. Терсит: - Отдай ему сама. Миррина (гневно): - Себялюбец! Отдает
Даву хлеб. 1-й голос: - Зачем ты опять пришел сюда, Терсит? Тебя же уже били. Одиссей: - Тебя били? Терсит (кланяясь): - Вы первый. Одиссей: - Но не последний. Терсит: - Уж этого добра не переводится. Хотите знать свое будущее? Вы крепко застряли на этом острове… Отходит в
сторону. Одиссей: - Ей-богу, удивил. Прохожий (просовываясь под локтем у Миррины): - Пару морковочек, хозяйка… Миррина (рассердившись): - Да ну тебя к воронам, окаянный! Через
площадь проносятся носилки двух знатных дам. 1-й голос: - Скажи, что ждет этих, Терсит? Терсит: - Их любовники в Фесте! Всеобщий
смех. 2-й голос: - А меня что ждет? Терсит: - А чего ты хочешь? 2-й голос: - Выгодно продать корову. Терсит: - Дав, кидай камни! Три белых, один черный – тебе удастся. 2-й голос: - Спасибо. Терсит: - Славь богов. 3-й голос: - А мне? Терсит: - А ты чего хочешь? 3-й голос: - Дешево купить шерсть. Терсит: - Два и три. Навряд ли. 3-й голос: - Да ну тебя. Терсит: - Славь богов. Клитемнестра (хватается за него, точно очнувшись): - А моя девочка найдется, Терсит? Терсит (ласково): - Найдется, госпожа. Эгист: - А мне скажи, Терсит! Терсит: - А ты разбогатеешь, женившись. Но ненадолго. Одиссей: - А свату моему? Терсит: - Э, нет. Вы меня дразните, чтобы убить? Вы и сами знаете, что с ним станет. Одиссей: - Плутуешь. Терсит: - Никак нет. Я заплатил пошлину в казну и купил патент. Одиссей: - Ладно, хоть обо мне правду скажи. Терсит: - А вас зарежет юнга с вашего корабля, младший, который вам вместо сына. Случайно, понятное дело, не опознав в кабаке… Постукивание
в бубен прерывается. Пауза. Одиссей: - Откуда ж ты знаешь? Ты даже не кинул камни, Терсит. Терсит: - Мудрено ли догадаться – кто любит вас? Вы ведь из каждого путешествия возвращаетесь в одиночку… Пауза. Одиссей: - Все-таки плутуешь. Удары в
бубен продолжаются. 1-й голос: - Вода! Кому воды? 2-й голос: - Финики, сушеные финики! 3-й голос: - Хлеба, хлеба, кому хлеба! Среди
толпы появляется Дедал. Дедал (Миррине, деловито): - Мальчика не видели? Миррина: - Какого? Дедал: - Девять лет, голубые глаза… эх, он уже давно должен быть здесь! Миррина: - И у вас пропал кто-нибудь? Дедал: - Я видел в гавани целые корабли, заселенные молодежью – от четырнадцати и старше – точно птицы на ветках, сидят на снастях и щебечут, но это неважно. Моего-то нет. Миррина (Терситу): - Что он говорит? Терсит: - Правду. Дети бегут отсюда. Им сказали, что на континенте их не едят. Миррина (с возмущением): - Здесь тоже! Терсит: - Они идут за эллином, тем, что пришел – а мы еще над ним смеялись. Одиссей: - Напрасно. Это малый не промах. Дедал (не слушая их): - О, капитан! Ты мне и нужен, земляк мой. Когда мы отплываем? Одиссей: - Когда соизволит Синевласый. Дедал (беспомощно): - Но я не могу ждать! Одиссей: - Тогда попроси его об одолжении, мастер. Мой корабль увяз на мели, мне не сдвинуться с места. Дедал: - Не отчаивайся, капитан. Несколько кораблей вернулось в порт после бури, и еще несколько – я видел – уже снимали со второй мели, той, что южнее… Одиссей (внимательно): - Стало быть, вода опять прибывает? Дедал: - Да, мы скоро сможем отплыть. Договор наш в силе? Одиссей: - В силе. Дедал: - А вы его не видели? Одиссей: - Нет, не видел. Дедал: - Так я еще успею по дороге в город – быть может, встречу… Уходит. Одиссей: - Не нравится мне это. Миррина: - Он правду сказал, про детей, капитан? Одиссей: - Какая разница. А вот что вода прибывает… Терсит: - Славьте богов. Одиссей: - Сухопутный человечек. Нет, не нравится мне это. Так скоро… Надо собрать команду. Миррина (возмущенно): - «Какая разница»! Мужчина – нечего сказать! Одиссей: - Не бойся, никуда они не уплывут. Не успеют. 1-й голос: - Вода, кому воды? Теплая дешевле! 2-й голос: - Финики, сушеные финики! Приказчик Агамемнона: - Рабы, лежалые, но крепкие! Два мешка с костями по цене одного! 4-й голос: - Хлеба, несвежего хлеба кому? |
